Strelok, ты выбрал один из моих слэшов.Не пожалей)

Ваниль и малиновое варенье.
Я люблю ее. Единственная важная сейчас мысль, все остальное – пустое. Все остальное – мишура. Все остальное – это мир, который оказался вдруг ненужным и глупым. Там – болезни, смерти и страдания. А здесь – то, что я ее люблю. Любовь всегда эгоистична. Ну и пусть. Я ее люблю.

Я люблю ее. Это важно, все остальное мне сейчас не нужно. Все остальное – краски. Все остальное – фон. И мир – разноцветная радуга. И радуга – мостик в другой мир. И в голове ураган из сумасшедших чувств, но главное – я люблю ее. А счастье – оно неправильное. Всегда. Ну и пусть. Я люблю ее.

Я люблю ее. И это прекрасно.

Как мантра, как ночная молитва при свете лампадки.

Как внезапное осознание счастья.

Как само счастье.

Я люблю ее. И это здорово.

Ты – это сногсшибательный запах ванили. Ты хоть раз вдыхала аромат ванили? Он страстный, обжигающий, сладкий дурман. От него все мысли исчезают.
Ваниль пахнет сексом и любовью. Ваниль – это ты.

Ты – это малиновое варенье. Изумительного красного цвета, с мелкими зернышками. Ты сладкая, приторная мечта. Ты – горячая. Когда-нибудь я положу
тебе на спину мороженое и медленно буду слизывать его… А ты – малиновое варенье, лучшая приправа ванильного мороженого.

Пою тебя вином. Знаешь, я никогда не думала, что поить девушек красным вином настолько прекрасно. А потом целовать податливые губы и опускаться все
ниже, до ямочки ключиц… И твои плечи… Боже, как же я люблю твои плечи! Они покатые, округлые, кожа нежная… А шея – с этой голубой живой жилкой и
ямочкой под ушком. Ты совершенная, Ань. Со-вер-шен-на-я. Вся. До мельчайшей детали совершенная.

Рита поит меня вином… Подносит горлышко бутылки к моим губам и слегка ее наклоняет. И иногда вино льется мне на шею… Все… Мысли кончились. Я
больше не могу…

Ночь. Полная луна лениво осматривает погруженный во тьму остров. Тибидохс вальяжно раскинул свои стены от опушки леса и до самого пляжа. В этой
огромной школе есть одна неприметная комната – чердак одной крошечной башенки. Обычно комнатка пустует – она давно заброшена – но сегодня ночью
там появились две девушки. Одна – во всем черном, серьезная и бледная. Другая – фиолетововолосая хохотушка.

Аня целует Риту страстно, кусая губы. Это здорово. Господи, как же это здорово…

Рита и не пытается сопротивляется. Правильно. Все – правильно…

Аня укладывает Риту на диван, целует ее плечи, шею, губы… Все без разбору. «Она – моя». И больше Ане ничего не нужно.

И никаких пальцев, ни в коем случае. Только губы, горячие поцелуи – дорожкой от груди до живота, цветком вокруг пупка и ниже.

Я ее люблю.
Я люблю ее.

И счастье – близко.

И мир – не нужен.

И радуга – да вот же она.

И мысли в унисон, и желания одни и те же.

И не разобрать, где чьи губы.

И это – любовь?

И это – счастье?

Да.

Я ее люблю. Люблю неправильно, до ужаса неправильно. К черту.

Я люблю ее. Нас никогда не поймут. К черту.

Я ЕЕ ЛЮБЛЮ!

А потом мысли кончаются. Они не нужны, сейчас – только ощущения. Губами – лепестки, языком – сердцевинки. Цветы на коже. Ураган в голове.
И неважно, кто есть кто. Сейчас мы – одно целое. И к черту все.
Твои губы…. Мои ладони… Все вперемешку, пополам с чувствами…. И тихий стон…

И ты сверху, и твои губы внизу живота… Вырываешь из меня стоны – сладкие и… изумленные? Никогда не думала, что могу так хотеть девушку, никогда
не думала, что девушка может творить со мной такое…

Это все неправильно. Но… к черту?

Я ее люблю.

Я люблю ее.

И впереди – целая ночь, и тело хочет еще, и мы все успеем.

И счастье – вот же оно.

И счастье – твои губы.

И счастье – твои руки.

И счастье – луна за окном.

Я тебя люблю.

Я люблю тебя.

Отредактировано Ева Митереску (2008-03-26 17:01:12)

Strelok, так и знала )

Просьба Лески.
Подоконник
Гробыня вылетела из комнаты на какое-то свидание, а Таня, так и не найдя себе занятие получше, уселась на подоконник древней крепости подумать. Сидела Гроттер, сидела, а тут, от куда ни возьмись – купидон! В чёрных очочках и в красных трусах. Влетел на полном ходу, увидел, что адресат сидит практически вне помещения, отрапортовал:

-Гроттер Татьяне, комната с Черными Шторами, Тибидохс, остров Буян, Россия, - он немного опустил очочки с распухшего носика.

-Ну, бросай, я поймаю.

Купидон сорвался с места и, уже над Таниной головой, выпустил тяжёлый свёрток от Пуппера. По привычке девушка вытянула руку и поймала небольшую коробочку, потянувшую её вниз. Таня даже ойкнуть не успела, однако прохрипеть – да.

Гробыня, смеясь, открыла дверь и ввалилась туда вместе с Клоппиком и Гломовым.

-Оп-па, а куда сиротка делась? – Мимолётно удивилась Склепова и тут же махнула рукой: - А, ладно! – Плюхнулась, не разуваясь, на её кровать и стала поедать конфеты, не так давно присланные Тане Гурием. – Клоппик, давай, тащи стол, в карты играть будем!
Гломов подошёл к распахнутому окну и побледнел:

-А-а-а… таам… эээ… оуууы…

-ГУня, прекрати! – Гробыня встала и, кряхтя что-то про старую больную женщину, которой даже умереть сил нет, подошла к Гломову.

– Ну, что там?

Перевесилась через подоконник и округлила глаза:

-Танька! Сиротка! Померла! А-а-а-а! – завизжала она. Слишком сильно высунулась и потому вывалилась. Гломов прыгнул вслед за ней с криком: «Ловлю!». Не поймал.

Клоппик выпрыгнул с мыслью: «А я тоже умру?». Умер.

Спустя несколько часов воплей Тибидохсцев о том, что под окнами, во рву, лежат четыре разбившихся тела, Ягун, оставив за дверью рыдающую Лоткову, подошёл к тому же злополучному окну. Лоткова всё-таки вошла, села на подоконник и стала смотреть вниз, где всё уже убрали.

-Представляешь, Ягунчик, а вот Танька тут сидела столько раз… а вот… упала…

Когда Ягун отошёл к Таниному прикроватному столику, дверь в помещение распахнулась и, ничего не видя перед собой, вбежал Гурий. Ягун попытался его догнать и не дать сшибить Катю из окна, но не успел.

С диким «Таня! Нет!» Пуппер остановился у самого окна, Ягун не успел затормозить. В итоге все трое непонятным клубком вылетели из башни.

Верке и Дусе было слишком любопытно, что там, когда умираешь, и они выпрыгнули тоже, с диким визгом и зажмурившись.

Оказавшись, наконец, на месте последних секунд Таниной жизни, Ванька вздохнул, взобрался на подоконник и смело шагнул: он пойдёт за Таней всюду, даже в загробный мир.

А вот Глеб, с горя, отдал свой дар первому попавшемуся малышу, расстрелял себя, для верности, тры-ты-тыхсом и прыгнул, потому что он будет добиваться Таниного сердца даже в загробном мире.

Тем временем дядя Дима драл за ухо Купидончика и шипел на него:
-Что же ты наделал, юродивый?! Про кого мне теперь писать?

Strelok, спасиб!Видишь, Леска не попала на слэш!Давай выбирай следующее!

Глава 8. Дежа вю.
Наверное, пожелай он лечь спать, он ни за что не смог бы заснуть, так распирала его радость. Сердце пело: Таня, Таня, Таня... При воспоминании о сцене в комнате маечника его снова разбирал смех. А её взгляд... Столько боли, и он найдёт, чем утешить девушку. Главное, он точно знает, куда она сегодня пойдёт. И потому все мысли о сне и тёплой кровати (жаль, пустой!) пришлось отложить. Перед выходом он посмотрел на себя в зеркало. Расстегнул ещё две пуговицы рубашки, словно её начали застёгивать но забыли, слегка взъерошил волосы, последний штрих... Папка. Бейбарсов выложил из неё все рисунки и спрятал их в ящик стола. «Всё, Танюша, я иду к тебе...»
Поднимаясь по ступеням Большой башни, он обдумывал, что же будет ей говорить. Надо было всё взвесить, сделать нужные акценты, не перегнуть, не отпугнуть её. Входя, некромаг специально громко хлопнул дверью. Девушка, стоящая у самого края крыши обернулась. Ветер размазывал слёзы по её щекам, унося их затем в ночь.
- Таня? Тоже бессонница? – она пожала плечами. – Почему ты там стоишь?
- Не знаю. Тут хорошо. Кажется, что...
- ... весь мир в твоих руках? Что ты властна над жизнью и смертью? И над судьбой. Что ты можешь всё изменить...
- Да, откуда ты знаешь? – она не понимала, что некромаг всего лишь подзеркалил её мысли.
Глеб грустно усмехнулся и тоже подошёл к краю.
- Сколько раз я вот так стоял, но я, в отличие от тебя, знаю, что это ложь. Я, даже если прыгну, всё равно останусь жив. И ничего это не изменит, разве что насмешит кого-нибудь. Некромаг – мазохист. Им не понять, что заставляет нас вот так стоять и смотреть вниз... – «Отлично, всё как по маслу. «Нас», ты тоже это чувствуешь... Мы сейчас в одинаковом положении, нас объединяет это горе... Ну же, доверься мне...»
- Но я могу умереть... – в её глазах загорелся страшный огонь. Это нечто маниакальное, он тянет её туда...
- Можешь. Но что это даст? Думаешь, Лиза с Ваней сильно расстроятся? Или отпразднуют твою смерть ещё одной ночью? – «Жестоко, но я должен так говорить. Пусть тебе больно, зато потом мы будем вместе, это всё искупит...»
- Я не знаю. Глеб, я так запуталась... – она отступила на шаг от пропасти, подойдя таким образом на шаг к некромагу. – Я верила ему, я любила его... Почему он предал меня? Почему? Что я сделала не так?
- Помнишь, я говорил тебе раньше, что он не ценит тебя. Вот и всё. Ему захотелось чего-то другого, подвернулась Зализина... На её месте могла быть любая... – «Мне нужно тебя в этом убедить, иначе слишком подозрительно...»
- Глеб, а ты? Как ты это переносишь? Прости, я говорю только о себе, а тебе тоже больно...
- Знаешь, я испытываю не только боль, но и облегчение. В последнее время мне было скучно с Лизой, она стала меня раздражать. Мне даже показалось в какой-то момент, что я её больше не люблю... И вообще я не понимал, как мог её полюбить. Она такая мелочная, низменная, вечно всем недовольна.
- И кого же ты теперь любишь? – с замиранием сердца спросила Таня.
«Тебя. Я всегда любил только тебя... Как же ты этого не видишь?..»
- Не знаю. Наверное, никого... – она отвела взгляд. – Хотя нет, я вру... Я помню одну замечательную девушку с огненно рыжими волосами. Она очень смелая и у неё потрясающая улыбка. – Таня невольно улыбнулась. – Однако, она отказалась от моей любви, жаль...
- Мне тоже жаль... – очень тихо, так, чтобы никто не расслышал, прошептала девушка. Но он расслышал. «Да, теперь ты моя!» - Извини, я не знала, что тут будет кто-то ещё. Я пойду, пока. – «Дьявол, почему ты уходишь? Я же был так близко... Что не так?»
- Как хочешь, но ты мне не мешаешь. Напротив, я хотел тебя попросить... Но раз так, то иди. Я тебя не держу. – «Ну же, останься. Ты же хочешь остаться, я чувствую!»
- О чём? – её взгляд упал на папку. – Ты снова рисуешь?
- Дело как раз в этом... Раньше я рисовал только тебя. Мне это помогало, успокаивало... Когда я был с Лизой, она заставила меня выкинуть все рисунки. Я хочу снова рисовать... Но мне нужна ты. Останься, пожалуйста... Ради меня... ради себя!
Она вздрогнула. И кивнула. «Да! Я знал, что ты не сможешь мне отказать! Ты тоже любишь меня... ты поймёшь это, поймёшь...» Таня села на тот самый край, обхватив руками колени, и стала смотреть на океан. Глеб тихонько, чтобы не спугнуть эту призрачную и хрупкую идиллию, достал карандаш... Сколько времени они сидели? Час, два? Или вечность? Гроттерша смотрела на волны, и они вымывали из её души воспоминания, а вместе с ними боль. Она чувствовала ветер в волосах, и он забирал с собой все тяжёлые мысли... Она уже забыла про Бейбарсова, Ваньку, Лизу, даже про себя. Просто растворилась в звуках ночи... А некромаг упивался этой ситуацией. Его руки снова зажили какой-то своей, необузданной и непредсказуемой жизнью. Тысячи картин проносились в его сознании, и всё было в его руках. Здесь, сейчас, он мог взять её, ласкать её нежное тело еле ощутимыми прикосновениями... Или наоборот, кусая до крови, страстно впиваясь в кожу, губы, заставить кричать... Он мог надругаться над ней и сбросить вниз, как ту свечу, которая никогда бы не стала белой. Он мог бы разорвать её на части, причиняя невыносимую боль, чтобы она хоть на миг почувствовала бледную тень того то, что сама с ним сотворила... Но при этом Глеб ничего не делал. Он играл с ней, как охотник играет с жертвой, когда твёрдо знает, что той уже никуда не деться. Она загнана в угол, расправа неотвратима, но можно поиграть, потомиться... Он растягивал ожидание, желая застыть в этом мгновении. Вот она – истинная власть - это власть над чужой судьбой! Он чувствовал себя ястребом, в когтях которого бьётся ещё живой, но уже обречённый грызун. Предвкушение сводило его с ума, предлагая всё новые и новые варианты эйфории. Уже не в силах больше сдерживаться, он подошёл к Тане. И увидел, что та спала, чудом не упав с крыши. Он подхватил её на руки, и в голове мелькнула мысль: «Ко мне, мы будем вместе, сегодня, прямо сейчас!» Но девушка зашевелилась и открыла глаза.
- Глеб? – она попыталась отстраниться, но он не пускал. Не мог, не хотел... - Что ты делаешь? – Пересилив себя, он опустил её на ноги. Она оттолкнула его и отодвинулась на шаг.
- Ты заснула, не понимаю, как при этом не свалилась? Я просто хотел отнести тебя в комнату. – «Не буду уточнять, чью».
- Прости, я не хотела... Ещё не совсем проснулась, - сказала она, подходя к нему и слегка касаясь плеча. К нему пришла ещё одна идея. Незаметно крутанув трость, он поймал в объятия споткнувшуюся Таню. – Ой! Спасибо, что-то я совсем... – она посмотрела ему в глаза. «Всё, попалась! С такого близкого расстояния ты не устоишь перед моей магией, а точнее, гипнозом. Думаешь, это просто взгляд такой? Нет, мало ли на свете людей с чёрными глазами... Давай, ты же хочешь этого... Я знаю, КАК тебе тогда понравилось, я чувствовал, как ты мне отвечала... Локон спас тебя тогда, но сейчас его нет, ничто нам не помешает...» - ...совсем... – её глаза были полуприкрыты, их губы медленно сближались... «Давай! Мне нужно, чтобы ты сама меня поцеловала... Сделай же это!» Она нежно его коснулась, легко, как мотылёк, порхала по его губам, всё крепче обвивала руками, всё плотнее прислонялась... И вот этот поцелуй уже был сильным, страстным, их языки переплетались, они не могли насытиться, утолить это пламя... Он тоже прижимал её к себе, гладил руками, которые стали такими горячими... По лицу, затылку, спине... талии... ниже... ещё ниже... Она резко оторвалась от него.
- Прекрати! Глеб?.. – последнее слово прозвучало как вопрос. Он понял: валенок тоже её так недавно обнимал... «Б**дь, твою ***, чтоб меня все е***тые комиссионеры поимели! Сам всё испортил! Идиот затр***нный! Что же теперь делать?» И он сделал единственно возможное...
- Лиза?
Таня вздрогнула, но тут же расслабилась.
- Нет, я не Лиза...
- Таня! Прости, мне на секунду показалось, что ты... Прости.
- Ничего, я понимаю. Знаешь, скоро утро, надо хоть немного поспать. Я пойду. Может, и тебе стоит?..
- Да, я с тобой. – «Дьявол, жалко спать будем не вместе... Ну почему я не мог подождать хотя бы пару дней? Ничего, кажется, миновало. На сей раз. Я возьму тебя, Таня, очень скоро ты будешь моей!»
Они осторожно спустились на жилой этаж, подошли к своим комнатам.
- Глеб?
- Да?
- Спасибо тебе. Мне стало намного лучше. Думаю, я даже смогу заснуть.
- Я тоже. Спасибо. Ты позволишь мне ещё как-нибудь тебя нарисовать?
Она немного помедлила.
- Да, конечно. Спокойной ночи.
- Скорее, утра. До завтра. – Она прикрыла дверь. Некромаг ещё постоял около входа пару минут, глядя, как девушка раздевается, расстилает кровать, ложится... «Я мог бы сейчас лежать рядом с ней... Хотя нет, только не лежать... Скоро так и будет, Таня, очень скоро...»

Глава 9. Последствия, или за всё надо платить.
Ночью он спал... хорошо, просто замечательно. Только вот пробуждение оказалось не столь сладким, как ночные грёзы, потому что его кровать была пуста, и даже ни одного намёка на присутствие Тани: ни разбросанного женского белья, ни еле уловимого запаха цветов, ни смятой подушки... «Значит, только сон... сон...» И от этого хотелось выть, рвать, крушить, убивать... Но Зализиной уже не было, и пришлось вставать. А пока пора было уничтожить завтрак.
«Зал Двух стихий... Самое отвратительное место во всей этой уродской школе. Как загон, в котором собираются стада этих грязных жадных свиней, чтобы нажраться самим и стать ещё жирнее, чтобы посплетничать и сговориться воткнуть кинжал в спину вчерашней подружке, обсудить, как одна из них вчера кинула очередного ухажёра, ещё раз пересказать все слухи о тупых учителях, у которых хватает маразма думать, что они разбираются в молодёжи... Как же я ненавижу всё это быдло, с какой радостью я устроил бы здесь бойню, оросил Жуткие ворота кровью этих дебилов... Это всё, на что они годятся. Кто может вырасти из таких пресмыкающихся? Ещё десяток Кощеевых, ещё сотня Припятских? Тёмное отделение... Да они сознание теряют от вида свежих внутренностей, кто из них мог бы, не задумываясь, применять запрещённые заклинания? Этим надо жить, дышать... Шурасик... Он читает разные книги, даже самые глубины тьмы от него не скрылись... Но почему он не применяет их на практике? Опасно... Настоящий тёмные маг не спросит, не может ли это заклинание уничтожить мир, он просто его разнесёт! А светлые... Смешно. Свет выродился абсолютно, как, впрочем, и тьма. Раньше они убивали всех за один неверный поступок, за порочную мысль... И эти идиоты называются светленькими? Они все серые. Ничтожества! Скоро я буду достаточно силён, чтобы перебить всю эту мразь. Кроме Тани. Ты станешь моей королевой, моей помощницей, любовницей... Ты не серая, я знаю. Ты никогда не остановишься на полпути, компромиссы не для тебя. Ничего, что сейчас ты на стороне света. Я знаю, мы будем вместе... Что тебе может предложить Свет, чего не даст Тьма? Ты поймёшь и выберешь всё верно. Я буду для тебя светом и тьмой, всем, как и ты для меня...»
Жанна будто подслушала его мысли:
- Ну что, гляжу, Таня не бежит вешаться тебе на шею? Да и на фиг ты ей сдался. А ты уже губки раскатал, придётся их обратно в трубочку сворачивать... – настроение у неё было превосходное. Она жаждала отыграться за прошлый разговор.
- Мы ещё увидим, кому она достанется, - зловеще прошептал Бейбарсов.
- Что-то всё больно подозрительно хорошо у валенка с истеричкой сложилось, навевает определённые мысли... Ты единственный, кому это на руку... Очень удачно, Таня остаётся свободна, ты в её глазах чист. Я знаю, как ты любишь загребать жар чужими руками...
Но от необходимости что-то врать его избавила Свеколт:
- Вероятнее всего, что после освобождения Глеба от локона, его магия по отношению к Лизе тоже стала ослабевать. А поскольку раньше она действительно любила Ваню, и довольно долго, то старые чувства вернулись, а он... Возможно, он не так уж сильно любил Таню. Но вот она точно теряла привязанность к Глебу. Даже Шурасик согласен, только он неверно истолковывает обратную связь этого артефакта, хотя правильнее было бы... – дальше он перестал прислушиваться. «Значит, о вчерашнем происшествии знает вся школа. То-то они косятся то на меня, то на Таню... Б**дь, не люблю толпу, а всеобщее внимание – ещё больше. Как и ты, любимая, как и ты... О чём ты там с Ягуном разговариваешь? Этот лопоухий внучок может мне все карты спутать... Какое там подслушивающее заклинание?»
- Ягун... Ты видел Ваню? – она сидела мрачнее тучи. Ещё все эти косые взгляды... Хотелось побыстрее на тренировку, там хоть никто не мешает летать...
- Э-э... Да, я с ним даже успел поговорить.
- И?
- Он... Тань, ты уверена, что хочешь это услышать?
- Нет, но так будет лучше. Выкладывай.
- Он рассказал, как вчера тебе предложил... ну... а ты ему отказала, – пунцовые уши были видны даже с пляжа. - Он тогда пошёл к себе, но был... э-э... сильно того. На взводе, такой... ну-у... возбуждённый. – Ягун ещё ниже склонился над тарелкой. – А потом пришла Зализина, она стала говорить, что давно его любит, с Глебом была только из-за магии, а та вроде как стала слабеть... Ну и он... и она... Ну, ты поняла.
- Поняла, переспали. Даже наблюдала второй акт, - сквозь зубы процедила Гроттерша. – Что дальше? Он про меня что-нибудь говорил, объяснил это как-то?
- Понимаешь, он сказал, что любит тебя. Но с Лизой он... переспал потому, что тоже хотел её. И к тебе больше никогда на глаза не покажется, потому что он сам всё понимает, даже прощения просить не будет, это ничего не изменит. Просил позаботиться о тебе, сделать всё, чтобы тебе было не так больно...
- Не так больно?.. А он думал обо мне, когда тра...
- Т-с-с! Ты в своём уме? Эй, гонцов не бьют за плохие вести!
- Ладно, прости, я сама не своя...
- Тань, я всё понимаю. Только не знаю, почему он так поступил... Ты не думай, я не защищаю его, просто не могу понять... За что он с тобой так?.. – в его голосе было столько сострадания, что у Тани потекли слёзы.
- Знаешь, я вчера... пошла побродить, наткнулась на Глеба. Мы поговорили, мне стало легче. Он нарисовал мой портрет... А потом я поцеловала его.
- Подожди, он снова к тебе пристаёт?
- Нет, я сама его поцеловала... Не знаю, что на меня нашло... А он назвал меня Лизой. Представляешь, даже он, некромаг, скучает по ней! А я его ненавижу! Я целовала именно Глеба, всё время понимая, что я делаю!
- Спокойно, это просто нервы, тяжёлый день... Я прекрасно всё понимаю, тебе хотелось отомстить Ване, подвернулся некромаг. Ты же к нему тоже неравнодушна была. Вот и получилось...
- Ягун, что мне делать? Я не выдержу этого... Все на меня смотрят, насмехаются, жалеют... Нет, уж лучше насмешки! Я не смогу...
- Эй, Тань, не раскисай! Ты же сильная... И у тебя есть я. Я-то тебя ни за что не брошу.
- Спасибо, - она стала вытирать слёзы.
- А от Бейбарсова держись подальше! Мало ли, что у него на уме. У тебя и так полно неприятностей. А теперь – на поле. Если я и сегодня опоздаю, Соловей меня так взгреет!..
«Дьявол! Я так и знал, что он станет проблемой. Большой проблемой, очень большой... Ничего, я придумаю, как мне тебя устранить. Пару дней ничего не изменят. Я ждал всю жизнь, подожду ещё немного...»
- Лена, а что решил Сарданапал по поводу Лизы с Валялкиным?
- А ты ещё не знаешь? – удивилась девушка. – Их исключили из магспирантуры и ещё до завтрака отправили к лопухоидам.

Глава 10. Красота требует жертв, и жертва найдётся.
«Я должен избавиться от Ягуна. Чем быстрее, тем лучше. Но как? Сам убить я его не могу, слишком подозрительно, Сарданапал не такой уж дурак... Значит, надо заставить его совершить что-то, что уберёт его с моего пути. Но как? Зелье... С его «бабусей» такие фокусы, как с Лизой, не пройдут. Самое большее, можно усилить его эмоции. А в остальном придётся действовать хитростью. Да мне не впервой... Ну-ка, пока ещё играющий комментатор, какие у тебя слабости? Чего ты боишься больше всего на свете?..» - думал некромаг, окидывая взглядом стремительно пустевший зал. Из-за дальнего стола как раз поднялась Лоткова. И Бейбарсов хищно остановился на ней. Улыбка его стала ещё шире, отчего Лена начала нервничать.
- Глеб, что ты задумал?
- А почему сразу задумал? Просто увидел симпатичную девушку, уж и улыбнуться нельзя?
- Улыбнуться? Ну-ну, смотри, чтобы девушка не стала звать на помощь от такой улыбки...
- Вечно ты всё преувеличиваешь. Пока.
- И тебе того же, - она внимательно провожала его взглядом. Но потом напомнила себе, что его дела её не касаются. А чем меньше лезешь к другим, тем меньше проблем потом огребёшь.
«Отлично. Использовать эту смазливую дуру – верный ход, Ягун даже не заподозрит ничего... Но кого мне взять на роль второй жертвы? Может... Ладно, с этим я успею разобраться. А пока мне нужно достать тот браслет. Жаль, я так хотел подарить его тебе, Танюша, но не судьба... Ничего, мы и без него будем вместе». Он зашёл к себе в комнату и взял ступу. Предстояло лететь на Лысую гору, потом обратно, а время не ждёт...
Прилетев туда, он опять спрятал летательный инструмент и пошёл к магвазину пешком. По дороге он всё размышлял, кому же нужно всучить эту вещицу, но судьба ему улыбнулась, выбрав за него... На соседней улице стоял Пуппер и говорил по зудильнику.
- No! I said I won’t come back! I love Tanya, and now, when she is alone, when this stupid vailalka has left, I have a chance! I won’t miss it. She must know how much I love her. I will prove it and she will stay with me. Tell the kindest ante of mine that I won’t come back until I meet with my Tanya.
«О, Пуппик... Собрался к Тане, как пчела на мёд летит... Отлично, вот и жертва...» Ещё одна улыбка, редкие прохожие поспешили свернуть в другой переулок. Некромаг направил трость сначала на витрину с браслетом, затем на Гурия. Пара слов, и последний обратил внимание на драгоценную вещицу.
- O, this is as gorgeous as Tanya, - он уверенно зашёл в магвазин. Покинув его со счастливым лицом и небольшим свёртком в руках, юная драконбольная звезда оседлал свою метлу и собирался уже полететь в Тибидохс, но Глеба такое развитие событий не устраивало. Он быстро призвал сюда купидона и указал ему не Пуппера.
- Слушай внимательно. Подойдёшь к этому задохлику, предложишь быстро доставить подарок любимой девушке, сам знаешь, что наплести. Возьмёшь свёрток и принесёшь его мне. Понял? А я дам тебе столько конфет, чтобы ты неделю отъедался.
Воодушевлённо запищав, юный проныра рванул к Гурику, и через минуту пакет был у Бейбарсова в руках. А ещё огромный букет алых роз, непонятно откуда взявшийся.
«Так, посмотрим, то ли он купил... Да, всё верно. Главное, не прикасаться к браслету. Хорошо, пока всё прекрасно».
- Значит так, отнесёшь его не Тане, а Кате Лотковой. Понял?
- Да, это такая красивая девушка, она всегда много конфет с карамелью даёт.
- Отлично, очень ёмкая характеристика. Запомни: ни в коем случае не прикасайся к тому, что в пакете. Если коснёшься, я тебя найду и в болотного хмыря влюблю...
- А-а, не надо в хмыря, я понял! Этот юноша то же самое мне говорил, я не буду трогать.
- Отлично, тогда проваливай. Да смотри, чтобы она лично его распаковала и примерила. Вернёшься – получишь свои конфеты. – Купидон сразу улетел, с энтузиазмом прижимая к груди свёрток. А некромаг не спеша отправился следом. Легко нагнав Гурия, который не так уверенно себя чувствовал на пути к Тибидохсу, он заложил небольшой вираж и обогнал его. Так что, когда Пуппер проходил сквозь Грааль Гардарику, Глеб уже сидел на трибунах с мольбертом, зарисовывая Таню, которая со всеми игроками тренировалась, и поджидал его, желая воочию увидеть «тёплую» сцену.
«Тёплую», потому что на браслет была наложена сильнейшая магия любви. Тот, кто касался его последним, влюблял в себя того, кто носил после это украшение. А Катюша уже щеголяла в новой побрякушке, которая игриво поблескивала на солнце. Девушка так страстно сжимала в руке календарик с Гурием, что уши Ягуна превратились в сигнальные огни. Он уже не обращал внимание на игру, только пристально следил, что делает Катя с фотографией. А Лоткова, заблаговременно заблокировавшись от подзеркаливания, покрывала звезду жаркими поцелуями.
И вот, нежданно-негаданно, прямо на трибуны приземляется Пуппер собственной персоной. Весь такой розовенький, запыхавшийся, ищет глазами Таню, но к нему спешит другая. Лёгкой летящей походкой, Лоткова уверенно подходит, откидывает испытанным жестом с плеча волосы, слегка наклоняется, демонстрируя глубокий вырез декольте и очень короткую мини, и, очаровательно улыбнувшись, изящно подносит руку к его губам.
- Я так и не нашла времени представиться. Нельзя ведь считать настоящим знакомством то, что лопочет в начале игры комментатор (Ягун бледнеет от такого обращения). Катя, приятно познакомиться, - ещё одна улыбка. Гурий зачарованно целует протянутую руку.
- Пуппер. Гурий Пуппер. – Он поднимает голову, и его глаза находятся напротив её, в которых он просто тонет.
- Хочешь, я провожу тебя к Сарданапалу? Тебе ведь нужна комната, ты же не сегодня улетаешь?
Гурий заверил её, что, конечно, не сегодня, нужна, проводи, спасибо. Катя звонко рассмеялась, взяла его за руку и потащила к зданию. Все парни в радиусе ста метром дружно выдохнули и стали смотреть, как девушка, уходя, игриво покачивает бёдрами. На поле заглох и упал один пылесос, а вместе с ним и Ягун, забыв сказать подстраховочное заклинание, но, кроме Тани и Глеба, этого никто не заметил.

Глава 11. Петушиные бои.
Лоткова и Пуппер шли по тёмным пустым коридорам замка, и их шаги эхом разносились по зданию. Катя что-то говорила, ни на секунду не умолкая, ей было необходимо, чтобы всё внимание Гурия было сосредоточено на ней, иначе магия могла не подействовать. А юноша, который не так хорошо знал русский язык, чтобы выдержать столь обильный поток красноречия, уже не мог сконцентрироваться и утратил нить. А вскоре совсем перестал слушать Катю и задумался: что он тут делает с этой девушкой? Он же прилетел к Тане... Окинув пристальным взглядом висящие на шее амулеты, он убедился, что на него не накладывали приворота. Тогда что? Краем глаза, чтобы ни в коем случае не встречаться с ней взглядом, Пуппер рассматривал девушку. И, конечно же, сразу узнал её! Ещё бы, столько раз на одном поле играли, однажды даже в одной команде... И он сразу вспомнил, в чём была врождённая магия этой красавицы. Двери долгожданного кабинета были спасительным убежищем. Быстро юркнув туда мимо посапывающего сфинкса, он хлопнул дверью прямо перед носом Кати.
- Гурий? Какой сюрприз. Но, право, стоило постучаться, - академик, смутившись, убрал в ящик стола какой-то лопухоидный роман.
- О, я извиняюсь. Я просто встретить мадемуазель Лоткофф, и она зачаровать меня своей прекрасной магией.
- Понимаю, - уже радушнее рассмеялся Сарданапал. – Быть всемирно известной звездой нелегко. Излишнее женское внимание, мужская ревность, зависть... – он мечтательно закатил глаза, вспоминая свою бурную молодость. – Так чего же ты хочешь?
- Вообще-то, ничего. Я просто прилететь навестить Танюшу, но меня околдовать...
- Да, ну ничего, думаю, я могу телепортировать тебя прямо на поле. У Тани сейчас как раз закончилась тренировка, думаю, она там. – Он отработанным годами движением отправил юную звезду прямо к трибунам, но кое в чём старик всё же ошибся. На поле уже никого не было. Никого, кроме разъярённого и решительно настроенного комментатора.
- А, Гурик. Проводил Катеньку до комнаты? Или, может, до постели? – Гурий смотрел на весёлого лопоухого парня и не узнавал его. Откуда такая ненависть?
- Я тебя не понимать. Мне не нужна эта Лоткофф, я приехать только к Тане.
- Так тебе одной мало, надо целый гарем!.. – Ягун медленно переходил на шёпот, и это пугало юношу ещё больше. Безошибочным чутьём игрока он уловил, что лучше бы сейчас оказаться как можно дальше отсюда, но рядом не было никого, чтобы помочь избежать этого разговора.
- Ты всё не так понять, я люблю Таню, и только её, я никогда...
Но тут Лоткова, показав, что не даром корпела над учебниками всё это время, засекла Пуппера и телепортировала прямо к нему в объятия.
- Гурий, ты куда от меня сбежал? Мы не закончили, я тебе даже свою комнату не показала...
Для внука Ягге это стало последней каплей.
- Дуэль, прямо сейчас. Пока один из нас не умрёт, - гневно прошипел Баб-Ягун.
Пуппер побледнел:
- Зачем? Я не претендовать на сердце ваш дам, я...
- Так ты ещё и бросаешь Катю? Как трус! Ты не заслуживаешь называться мужчиной!
- Что?! Я доказать тебе, глюпый русский болтун, что есть настоящий мужчина! Дерёмся немедленно, здесь.
- Отлично!
Катя взволнованно подбежала к Гурию.
- Милый, ты его победишь! Ты мой рыцарь, будешь драться за меня... Как это романтично! Я подарю тебе поцелуй! – Но её никто не слушал, магспиранты пошли занимать свои места, с которых будут атаковать друг друга до чьей-то смерти. И только около рощи, за деревьями, улыбаясь, стоял некромаг и спокойно дул себе на перстень. «Дьявол, как приятно манипулировать чужими судьбами. Так легко было распалить этого легковерного вспыльчивого идиота!.. Теперь они поубивают друг друга, а второго посадят в Дубодам. Таня будет свободна! Для меня, только для меня...»
Глава 12. Преступление и наказание.
Два юноши стояли напротив друг друга, уже готовые вскинуть перстни и начать смертельный поединок. Для одного из них он станет последним... Катя, стоявшая за барьером, вместе сооружённым противниками, всячески демонстрировала свои переживания за жизнь Пуппера: вскидывала руки, закатывала глаза, рвала на себе волосы (понарошку, конечно)... А сама наблюдала за ходом дуэли через растопыренные пальцы. Первым стрелял Ягун. И начал он, ни много ни мало, с Трых ты-ты-ты-ты-тыхса. Гурий, который не ожидал столь яростного и опасного заклинания (в душе он всё же надеялся, что всё обойдётся), еле успел отразить его.
- Сам тытыхс! – А потом ответил другим, не менее действенным заклятием...
Пока они пытались убить друг друга, на поле телепортировала ещё одна девушка.
- Катя? Вот вы где, а я вас ищу... Что здесь происходит? – Таня заметила парней... и сноп искр между ними.
- Ничего особенного, просто мой Гурочка сейчас прибьёт ушастого за излишнюю болтливость, - весело рассмеялась Лоткова.
- Что? Катя, ты в своём уме? Ты что несёшь? – Таня не на шутку перепугалась.
- А что такого? – рассердилась первая красавица Тибидохса. – Думаешь, кроме тебя здесь не в кого влюбиться? Да что он в тебе нашёл! Ни рожи, ни фигуры... То ли дело я! Теперь и он это понял, вон, дерётся за меня. А ты топай отсюда, ты никому не нужна!
Такой злости Гроттерша не ожидала.
- Катя! Там же Ягун! Ты помнишь? Ягу-у-ун!! Что с тобой?
- Да пошла ты ***!! И Ягуна туда же!!
Таня со всего размаху залепила ей пощёчину. Не за себя, за друга. А сама быстро посмотрела на девушку истинным зрением: нет ли каких заклятий? Но нет, Катю явно никто не сглаживал, вот только это украшение... Таня его никогда не видела. Это, конечно, ещё ничего не значит, но...
- Катя, откуда у тебя этот браслет?
- А, заметила... Это мне Гурий подарил. Тебе-то только цветочки перепадали.
Таня мёртвой хваткой вцепилась в браслет, пытаясь снять его. Но Лоткова сопротивлялась, думая, что та из ревности хочет отнять подарок любимого...
- Дрянь! Это моё, он МНЕ подарил, отвали!.. – Но Таня не зря так долго занималась драконболом. Любой из парней мог отбросить её, как пушинку, но Катю она легко скрутила. А потом расстегнула украшение.
- Таня?.. Ай, больно же! Слезь с меня!.. – Гроттерша поднялась и отошла на шаг, рассматривая свой трофей.
- Ты пришла в себя?
- Да. Чёрт, он околдовал меня. Я утром получила посылку, подумала, что это от Ягуна, надела... Зачем Пупперу я? Он же тебя любит.
- Смотри. – С внутренней стороны красовалась изящно выгравированная надпись: «Тане от Гурия в знак вечной любви». – Купидон перепутал, это предназначалось мне, он меня хотел охмурить.
- О, нет, Ягун... – простонала Катя, побежав к барьеру. – Ягун! Ты слышишь? Прекратите немедленно, произошла ошибка! Я была околдована!
- А, испугалась за этого дохляка? Поздно, я убью его! – Ещё один зелёно-алый сноп, он использовал запрещённое заклинание. Это был просто вопрос времени: кто из них первым его применит? И первым был Ягун. Пуппер отлетел на метр, шлёпнулся в грязь и не поднялся. Очки съехали, из угла рта вытекала маленькая алая струйка. Все сразу поняли, что он мёртв.
- Не-е-е-ет!.. – Лоткова обессилено упала на песок и заревела во весь голос. Ягун молча переводил взгляд с неё на Гурия и обратно. Кажется, до него только начало доходить, что вообще произошло.
- Я... это я? Я убил?..
- Да, - спокойно ответила Таня. Для неё происходящее как-то потеряло смысл, она отрешилась от реальности. – Ты убил Гурия Пуппера.
- И что теперь?.. – он всё силился переварить этот день. Не получалось.
- А теперь, юноша, мне надо с вами очень серьёзно побеседовать. – На поле телепортировали Сарданапал, Медузия и Соловей. – Идите за мной, и не вздумайте бежать! Будет только хуже. – В голосе сталь, ни оттенка эмоций. Таня поняла: это конец. Для Ягуна. Больше она никогда его не увидит. Потому что Ваня не убивал, но его всё равно отправили в Дубодам. А Баб-Ягун виновен, и ему оттуда не выбраться. Никогда. Вот тогда и она упала без чувств рядом с Катей.

Глава 13. Искуситель.
«Всё, пора!» - и Бейбарсов телепортировал на поле.
- Что случилось? – он окинул взглядом всех собравшихся, задержался на Пуппере, потом на Ягуне, и якобы всё понял. – Я отведу Таню к Ягге, Катя, тебе тоже лучше пойти...
- Нет, - взвизгнула девушка. – Я пойду с Ягуном! – она судорожно вцепилась в руку ошеломлённого и подавленного комментатора. – Я всё видела, это всё из-за меня, мне нужно рассказать всё Сарданапалу.
Меди, верно уловив истеричные нотки в голосе Лотковой, решительно взяла всё в свои руки:
- Глеб, забери Таню и отведи её в магпункт. Катя, пойдёшь со мной к академику. Соловей, займись... телом Гурия. Не нужно, чтобы все сюда сбежались. А я свяжусь с его тренером и сообщу обо всём.
Дважды повторять было не нужно. Бейбарсов быстро подхватил на руки Таню и понёс в Тибидохс. Уже внутри здания она начала приходить в себя.
- Глеб? Пусти меня, мне надо к Сарданапалу.
- Нет. Успокойся.
- Ты что, не понимаешь? Они отправят Ягуна в Дубодам! Мы должны помочь ему! Я... – она брыкалась и выворачивалась, но он лишь сильнее прижал её. Сильнее и ближе. Запах цветов стал ещё насыщеннее. Но пока некромаг держал себя в руках. Пока...
- Ты ничего не можешь сделать. Поверь, никто не желает Ягуну зла, но даже учителя тут бессильны.
- Как ты можешь так говорить? – её губы совсем близко, он чувствует её дыхание у себя на шее. С какой страстью он бы сейчас впился в них, кусая и пробуя на вкус её кровь... – Ему нужно бежать, если бы...
- Пойми: он убил Пуппера! Не кого-нибудь, а мировую звезду! Его теперь везде найдут! И в лопухоидном мире, и на Лысой горе, везде!
- Но я должна хоть что-то... – она начала обессилено виснуть на нём, - ... сделать, я не могу... потерять и его... не могу... Слышишь?
- Слышу. Прости, но уже слишком поздно, - и она разревелась. Уткнулась в его плечо, обхватила руками и плакала навзрыд. Откуда ей было знать, что от её прикосновений у него возникли совсем иные чувства... «Чёрт, какая тонкая блузка... Если бы это была не ты, я бы точно решил, что меня хотят соблазнить... Но у нас всё наоборот, малышка. Как же я хочу тебя... А может, прямо сейчас?..»
- Таня, Глеб, идите сюда, - бесцветным голосом произнёс кто-то за спиной. От неожиданности некромаг разжал руки и выпустил девушку из своих цепких объятий. На пороге магпункта стояла Ягге. Вот сейчас он понимал, насколько это древняя и могучая богиня. «Да, если они разберутся, что к чему... – ему впервые за многие годы стало не по себе. – Хотя нет, не разберутся». – Прежняя самоуверенность быстро вернулась к нему.
Он внёс Гроттершу в палату и положил на кровать. «Бл*, так хочется лечь рядом... Ну не устраивать же теперь групповуху. Я-то не прочь, но со старухой – явный перебор! Уж лучше потом с Лотковой».
Тем временем Ягге осмотрела пациентку и дала ей какое-то зелье.
- Это настой из трав, он от нервов, а ещё придаёт бодрости и... жизнерадостности.
- Ягге... Я... всё что угодно, только бы...
- Я знаю, спасибо тебе. Раз у тебя всё нормально, я пойду к Ягуше. Чем смогу... – и она исчезла.
- Пойдём отсюда? – «Не в магпункте же тебя совращать? Как отлично всё складывается. Ваня навсегда для тебя потерян, Зализина отвязалась, Пуппера нет, Ягун скоро сам сдохнет... Нам больше никто не помешает!»
- Да, только я не хочу к себе. Я не могу сейчас одна, понимаешь? – «Ещё бы я не понимал. На то и рассчитано!»
- Тогда ко мне? – «Сомневаешься? И правильно делаешь, да вот только у тебя нет выбора. Либо так, либо одиночество... Тебе больше никто не поможет. И я знаю, что ты выберешь. Лучше тебя знаю».
- Ладно.
Они шли вместе, совсем рядом, и повезло всем остальным, что никто не встретился на их пути. Потому что для охотника перед последним броском преград уже не существует. Входя в его комнату, Таня слегка поёжилась: здесь было довольно темно, несколько свечей создавали интимный полумрак. Мягкий ковёр приятно ласкал ноги, а в центре была огромная кровать, застеленная чётным шёлковым покрывалом.
- Зачем тебе такая кровать? В ней заблудиться можно...
Глеб усмехнулся: «Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?»
- А зачем мне ютиться, если можно иметь и такую? – Таня вздрогнула. «Намёки, намёки... Но это ещё не приглашение. Наверное, если я сейчас предложу тебе пойти в другое место, ты согласишься. Но я не предложу». – Хочешь чего-нибудь выпить? Тебе нужно отвлечься, забыть хоть ненадолго... – «И расслабиться».
- Да, пожалуй.
- Держи. – «От вина ты не откажешься, но крепость на глаз определять не умеешь. И это хорошо».
- Спасибо. – Она залпом осушила половину. – Вкусно, а ты не будешь? – он молча взял её бокал, насмешливо посмотрел ей в глаза и допил вино. Её глаза расширились от ужаса. – Глеб, это же не...
- Кровь вепря? Как видишь, с нами ничего не произошло, стало быть не она. Представь себе, это просто вино.
Она рассмеялась первой: алкоголь начинал действовать.
- Древнир, а я уж подумала... Вспомнила тот случай на крыше.
- Я так и понял.
Она вдруг стала грустной и серьёзной.
- Скажи, я тебе больше не нравлюсь? – взгляд устремлён в пол.
- Нет. – Она взглянула на него. Удивлённо и расстроено. – Я тебя люблю. И всегда любил.
- А Лиза?
- Как можно вас сравнивать? Этой истеричке даже рядом с тобой никогда не стоять.
- Но Ваня выбрал её... – «И всё же ты рада, что я выбрал тебя!»
- А я тебя! И любой, кроме твоего маечника, находясь в здравом уме, выберет тебя!
- Спасибо, Глеб, - она подходит ближе, благодарно касается его руки. Но он её не отпускает.
- Скажи, а я тебе нравлюсь? – она отворачивается. – Нет, так нечестно, я же признался.
- Знаешь, ты такой...
- Какой?
- Ты похож на искусителя, - от этого слова внутри что-то загорелось. Бросило в жар. Такое сладкое томление... – Всё, что ты предлагаешь, очень соблазнительно, но я не знаю, что на самом деле за этим кроется. Ты тёмный, некромаг, я иногда тебя боюсь...
- Я бы никогда тебя не тронул... – «Посмотри на меня, ты же хочешь, я знаю! Ты тоже этого хочешь...»
- Они тоже так говорили...
Он сам берёт её за подбородок и приподнимает голову.
- Я не они. Я тебя не брошу, никогда... – «Ты ведь это хочешь услышать, малышка? Ты так боишься одиночества... Как и я когда-то. Но во тьме все одиноки».
Таня приподнимается на цыпочки и целует его. Ещё неуверенно, словно пробует, что будет дальше, ждёт его реакции. А что будет дальше? Он отвечает, да так, что её тоже бросает в жар. Его руки скользят по её телу, он знает, что и как нужно делать, чтобы она ещё больше его захотела. Он целует шею... Слегка покусывает, зализывает языком, оставляя влажный след. Под губами бьётся сонная артерия, её жизнь в его власти, и это опьяняет сильнее вина. Девушка начинает тихо постанывать от удовольствия. Таня расстёгивает пуговицы на рубашке, проводит рукой по его груди, тянет его к себе. Благо кровать рядом. Всё, он больше не может себя сдерживать. Последним движением едва ли не срывает с неё бельё, избавляется от остатков одежды сам...
«Дьявол, как же долго я этого ждал. Этот запах, он сводит с ума... Стонешь? Да, ты и должна стонать. От страсти... или от боли. А ещё лучше, если от обоих сразу. Девственно чиста, но ненадолго. Сегодня прольётся твоя кровь, то, к чему я так стремился. Ты будешь моей! Никто не касался тебя до меня и не прикоснётся после, ты принадлежишь только мне!»
Губами и языком он проходится по всему телу, опускаясь всё ниже, пока её стоны не становятся совсем громкими. Руками она прижимает его к себе, бёдра слегка подёргиваются. Кажется, она о чём-то просит его. Но он ещё не удовлетворён, ему мало этих минут, и игра продолжается. Некромаг ложится на неё, вдавливая в кровать своей тяжестью, ещё больше этим возбуждая, заставляя желать. А сам касается языком груди, отвердевших сосков. Стоны начинаются с новой силой. И это его заводит, он готов слушать её хоть целый день, наслаждаться своей победой. Как легко она сдалась, отдалась ему... Покорно и с удовольствием, она выгибается навстречу его движениям, шире раздвигает ноги... Он придвигает её к себе, собираясь войти и взят то, зачем пришёл, зачем устроил такой длинный спектакль, предвкушает наслаждение...
Стук в дверь. Не в эту, противоположную.
- Таня! Это академик Черноморов. Открой, пожалуйста.
Ей хватает нескольких секунд, чтобы прийти в себя и быстро, пока некромаг не успел ничего предпринять, телепортировать к себе в комнату. Ещё не осознав всё в полной мере, он смотрит сквозь стены, как она натягивает халат, одним движением раскидывает постель и идёт открывать дверь.
- Да? Что случилось.
- Прости, что вытащил тебя из постели, - «Знал бы ты, из чьей! Старый козёл, чтоб у тебя сто лет тр*ха не было!» - но я подумал, что ты захочешь попрощаться с Ягуном.
- Попрощаться? – её голос дрогнул и сорвался.
- Да, девочка. Попрощаться.
Не в силах ничего сказать, она кивает, уходит в комнату, натягивает первые попавшиеся джинсы и кофту и уходит с Сарданапалом. А в комнате некромага начинается буря, взрывы, раздаются звуки ломающейся мебели и очень красочный мат. Жаль, что этого никто не слышит, потому что он заранее начертил руну, заглушающую все звуки. Увы, только с одной стороны. Но, как оказалось, этого было мало.

Глава 14. Наедине.
Всю ночь Глеб ждал, когда Таня вернётся к себе в комнату, но этого так и не произошло. Удивительно, он ходил по коридорам Тибидохса, спускался в самые тёмные и дальние подвалы, поднимался на крышу, но так её и не нашёл. Уже к рассвету, поняв, что всё бесполезно, он вернулся к себе и завалился спать. Вследствие этого утром он пришёл на завтрак в самом поганом настроении.
- Глеб, что так погано выглядишь? Опять проснулся совсем один? – Жанна сияла от радости, что бесило его ещё больше. «Ещё одна с*чка, когда же ты заткнёшься и перестанешь меня доставать? Кинуть бы тебя за Жуткие Ворота и послушать, как ты будешь вопить следующее столетие...»
- А ты всё мечтаешь, чтобы я просыпался с тобой?
- Какая самомнительность... Да если я захочу, я могу просыпаться с любым парнем, хоть с Жикиным, хоть с...
- Да я сам могу с Жикиным просыпаться, если захочу, - рассмеялся Бейбарсов. – Он с любым готов е***ся.
- Зато Тани тебе не видать! Она тр***ся только с валенком, хотя... Кто знает...
«Бл*, да как ты смеешь своим поганым языком касаться её имени! Подавись этими словами!» Некромаг сделал резкий выпад, и Жанна судорожно схватилась за горло.
- Не смей! – Лена кинулась на помощь подруге. Через секунду та уже вздохнула свободнее, с ненавистью глядя на Глеба. – Ты забываешь: что бы ни случилось, нам нельзя нападать друг на друга! Даже ты не сможешь обходиться без нас, одному тебе не выжить!
- Только пока.
- Ты совсем обезумел. Не знаю, что с тобой творится, но тебе лучше остыть, иначе мы тоже можем ответить! – с этими словами Лена взяла под руку Аббатикову и направилась с ней к выходу. Жанна тяжело дышала, ели сдерживая себя, чтобы не накинуться на Бейбарсова.
Не ощущая никакого вкуса, он поспешно доел завтрак и пошёл к себе. Зачем ходить на лекции, если Тани там нет?
«Где ты? В школе тебя нет, я бы почувствовал твоё присутствие. Более того, ты очень хорошо защищена, значит, ты у магов. Но у кого? К кому бы ты пошла, когда тебе так плохо? Ванька с Лизой, туда ты не пойдёшь, Ягун в Дубодаме, Катька... Чума её знает, где носит эту потаскуху... К Дурслям ты бы не поехала... Ты явно не у них. Дьявол, где ты? Хотя... Да, есть только один маг, к кому ты могла обратиться... Склепова! У этой знаменитой стервы достаточно поклонников и врагов, чтобы окружить себя самыми прочными чарами защиты. Она тебе не враг и не подруга... Я никогда не мог понять, что происходит между вами, но, несомненно, ты могла обратиться только к ней... А это значит, что Гробыню ждёт сегодня большой сюрприз!»
Некромаг расслабился, уверенность в себе стремительно к нему возвращалась. Он пошёл в комнату Гроттер и стал рыться в её письмах, пытаясь найти адрес Склеппи. Это было довольно легко, поскольку девушки часто переписывались, когда подолгу не могли застать друг друга по зудильнику. «Что ж, прощай квартирка на Лысой горе... а заодно и ведущая!»
Запечатать в конверт одно из разрушительных заклятий не составило некромагу труда. Вызвать магфиозного купидона – тоже. А после этого он развалился в кресле, потягивая из бокала коньяк, и включил зудильник. Полтора часа бессмысленной чепухи, и вот, наконец, то, чего он так долго ждал.
-Здравствуйте, мои продрыглики. С вами опять ваша любимая Грызианочка. Вы готовы? Занимайте стулья, кресла, диваны, в-общем, все сидячие места, чтобы не упасть! Сели? У меня ошеломительные новости! Сегодня, всего несколько минут назад, на Гробыню Склеппову, знаменитую телеведущую, было совершено покушение! Одна завистница прислала ей взрывное заклинание, в доме рухнула крыша... Идиот! У тебя тоже крыша рухнула? Ты что снимаешь? – Камера, давно уже показывающая обширное декольте бельмастой ведьмочки, затряслась, замигала, но тут же снова стала транслировать лицо Грызианы. – Извините, мои сладкие, хорошие операторы вымерли с мамонтами... Так, на чём я остановилась? Саму Гробыню увезли в маглечебницу, у неё многочисленные переломы и сотрясение мозга. Она пока не приходит в себя, что очень напрягает врачей. В доме в тот момент так же находились её телохранитель и небезызвестная Татьяна Гроттер! Они не пострадали, но само присутствие этой девушки уже кажется подозрительным. Всего неделю назад, полетев с ней на встречу, погиб Гурий Пуппер, теперь ещё и её подруга... Конечно, никаких доказательств её причастности к этим преступлениям нету, но люди вокруг неё так и гибнут! Лично я зареклась бы приближаться к этой девушке...
Глеб удовлетворённо закрыл глаза и жестом выключил зудильник. «Тебе больше некуда идти. Ни друзей, ни поклонников. Только я. Ты, должно быть, уже летишь сюда. Да, Танюша? Летишь ко мне, как мотылёк на огонь... И я тебя встречу!» Он поднялся с дивана и пошёл к кабинету Сарданапала. Он уже чувствовал, что Таня там. Слышал биение её сердца, как вампир. Но он не вампир, он – гораздо хуже. Её жизнь принадлежит ему, поэтому он чувствует её настроение, боль, эмоции, знает, где она.
За пару коридоров до кабинета он остановился и стал ждать. Спустя пару минут рыжеволосая девушка бесшумно прошла по каменным плитам Тибидохса, из-за тусклых факелов невозможно было различить выражение её лица, но некромаг чувствовал, что она напугана. Он тихо подкрался сзади и обнял её.
- Ай! Боже, Глеб! Ты меня напугал...
- Прости. Тебя так долго не было.
- Я... Мне нужно было уехать, куда-нибудь, только подальше отсюда, - она вся дрожала, что очень его заводило...
- Мы могли бы уехать вместе. – Он стал целовать её шею, руки гладили спину, заползали под блузку...
- Нет, Глеб, остановись. Я не хочу. То, что чуть не произошло тогда...
- Жаль, нам тогда помешали. Но сегодня мы будем одни, я обещаю, - он уже расстегнул часть пуговиц, и одно плечо девушки оголилось...
- Нет, я хочу сказать, что это было ошибкой. – Она взяла его за руки и заставила отойти на шаг.
- В каком смысле? – он поймал её взгляд. Поцелуй, долгий и страстный... «Какая ты тёплая, и этот запах... Он сводит с ума». Руки потянулись к молнии на джинсах... Но Таня начала вырываться.
- Нет, Глеб, я не хочу!
- Ты просто боишься. Не надо, всё будет хорошо, тебе понравится...
- Отойди, или я закричу!
- Тут никого нет, спальни далеко, нас никто не услышит... Можешь кричать сколько угодно, но я предпочёл бы, чтобы ты кричала от любви, от страсти... – Но тут что-то полоснуло его по руке... Некромаг дёрнулся, и Таня вырвалась. В руке у неё блеснул кинжал. Бейбарсов посмотрел на запястье: на пол медленно стекала струйка темно-красной крови.
- Что ты сделала? – шаг навстречу.
- Не приближайся ко мне, или я тебя!..
- Что? Убьёшь? – он рассмеялся ей в лицо. – Я – некромаг! Меня нельзя убить! – одним прыжком он оказался у неё за спиной, заломил руку и вырвал кинжал.
- Ай! Напо!..
- Тихо, не дёргайся, - второй рукой он зажал ей рот. – Я хочу, чтобы ты просто выслушала меня. Ладно? Я не причиню тебе вреда. Пойдём ко мне, там нам никто не помешает... – и два магспиранта телепортировали в спальню к некромагу.

Глава 15. За гранью безумия, или что такое любовь некромага.
Небо затянуто тучами, не видно ни одной звезды, тьма настолько сгустилась, что кажется, её можно потрогать руками. В одну из спален Тибидохса телепортировали юноша и девушка. Он одной рукой зажимает ей рот, а другой крепко держит. Она брыкается и всячески сопротивляется, но силы неравны. От их резких движений гаснет часть свечей, расставленных в комнате, и тьма подступает ещё ближе.
- Зачем ты меня сюда притащил? – Глеб наконец отпускает Таню, и она отскакивает к двери. Заперто. «Я не могу тебя отпустить, ты должна остаться. Сегодня, я без тебя больше не могу...» Гроттерша испуганно оборачивается. – Чего ты хочешь?
- Тебя. – «Признай, что ты тоже любишь меня, и мы будем вместе».
- В каком смысле? Я тебя не люблю!
- Это не так. Я чувствую. Ты забыла, что я знаю о тебе всё. – Он уверен как никогда.
- Ты бредишь! Я... Я люблю Ваню! – она боится. Так сильно, что он ощущает её страх почти физически. Это паника. Животный страх, страх жертвы перед охотником.
- Нет, это не так. Почему ты меня боишься, малышка? Я не сделаю тебе ничего плохого. – Шаг навстречу.
- Нет, не приближайся ко мне! – Таня вскидывает руку с перстнем. Слабая защита против некромага... слишком слабая. Она это понимает, он, к сожалению, тоже.
- Брось, ты ничего не можешь против меня.
- Глеб, отпусти меня. Я хочу уйти, - она почти плачет. Почти.
- Сначала мы должны поговорить. Почему ты меня избегаешь? Не смотришь в глаза, боишься... Почему? – она молчит. Говорить сейчас что-либо слишком опасно. – Отвечай! Какого дьявола ты себя так ведёшь?!! – он срывается на крик. В правой руке всё ещё находится кинжал, отнятый у неё, и это пугает её ещё сильнее.
- Я не верю тебе.
- О чём ты? Что я тебе сделал? Это Ягун тебе наговорил?!
- Нет, не только... – она наконец поднимает на него глаза. – Глеб, ответь честно... Ты причастен ко всему происходящему?
- К чему именно? – «Я не могу тебе лгать. И не хочу. Ты всё узнаешь, прямо сейчас. Ты должна понять меня... Потому что я люблю тебя».
Таня судорожно вдыхает воздух.
- Это ты подстроил всё с Ваней и Лизой? А дуэль Пуппера с Ягуном? Ты послал то письмо Гробыне?
- Да. – Она дёргается всем телом, прижимает руки к лицу. Он бросается к ней, но какое-то заклинание отбрасывает его к противоположной стене. Бейбарсов медленно поднимается. Из губы течёт кровь. «Опять кровь, и опять моя. Когда же прольётся твоя кровь?!» - Держись от меня подальше. – Её голос хрипит и дрожит. Но вид у неё такой, как будто она на что-то решилась.
- Ты не понимаешь, я сделал это ради нас!
- Ради нас? Нет никакого «нас»!
- Ты ошибаешься. Ваня мешал нам быть вместе, он не любит тебя так, как я. Видишь, одно простенькое зелье, и он тр***ул первую попавшуюся потаскушку! Эта истеричка давно уже тебя изводила, да и меня достала. Её давно пора было прикончить, но я пощадил её, ради тебя.
- Ради меня? – по её лицу потекли слёзы. Губы дрожали.
- Да, ты же такая добрая, ты никогда не давала мне причинять другим боль. – Он с нежностью смотрел на неё. «Ничего, ты ещё поймёшь, что такова жизнь, приходится убивать других, чтобы быть счастливым самому. Малышка, ты ещё такая наивная...»
- А Ягун? Его ты за что убил?
- Думаешь, я не знаю, что он пытался настроить тебя против меня?! Я никому не позволю растоптать нашу любовь!
- Глеб, ты больной, ты просто сумасшедший. – Она встала. – Немедленно открой дверь, я здесь больше не останусь. Тебе нужна помощь!
- Нет, мне нужна только ты! Мы должны быть вместе! – «Как же ты не понимаешь, это судьба!» - Ты предназначена мне!
- Искрис Фронтис Форте! – три красные искры ударили его в грудь. Но нельзя убить некромага.
- Дура! – она подбегает к ней и изо всех сил бьёт по лицу. Таня ударяется головой о стену, в глазах темнеет, рука с перстнем опускается на пол. – Почему ты не хочешь понять? Я просто люблю тебя! Почему ты не хочешь признаться, что тоже меня любишь?! Говори! Скажи, что ты любишь меня!! – он трясёт её за плечи, так сильно, что голова ударяется о стену при каждом слове. – МЫ-ДОЛЖНЫ-БЫТЬ-ВМЕСТЕ!! – удар, удар, ещё один, ещё... Стена приобретает красно-бурый оттенок. – ТЫ-ДОЛЖНА-ВСЁ-ПОНЯТЬ-И-ПРОСТИТЬ!! – тёмная липкая жидкость размазывается, стекает на пол. Одежда девушки уже вся промокла, глаза остекленели... Его руки тоже в крови.
«Чума всех забери, вся рубашка испачкана в чём-то». Он срывает с себя рубашку, отбрасывает её в угол. «Таня, как ты красива... И этот запах... Ещё никогда я тебя так не хотел!» Он касается её шеи, другую руку запускает в волосы и запрокидывает её голову, впивается в губы, слизывает языком капли её крови... Этот солёный горячий вкус во рту...
И сознание опускается во тьму. Уже не понимая, что он делает, некромаг рвёт на ней одежду, ласкает неподвижное тело, раздевается сам... А потом погружается в неё, входит до конца, по самое основание. Как это сладко! Почему, почему он не взял её раньше? Она могла принадлежать ему уже давно, должна принадлежать, должна! Ритмичные движения, кровь стучит в висках, кровь падает на пол, кровь заливает ноги, их бёдра... И запах! Цветов и крови! Возбуждение доходит до предела. Зрение начинает пульсировать. Как же он её хочет!
Ещё, ещё, он чувствует, что скоро эта безумная вакханалия закончится, и от этого двигается всё быстрее, пытается поймать самый пик, взлететь на гребень волны... Дыхания уже не хватает, изо рта вырываются стоны, всё громче и громче, мир вокруг исчезает, остаётся только это чувство внутри... И цветы с липкой кровью... И вот, наконец, то, что всё время сидело у него внутри, вырывается наружу и заставляет кричать от исступления:
- Таня!.. – звук её имени тонет в алой соли на его губах.
Мокрый от пота, с улыбкой на губах, он благодарно покрывает её тело поцелуями, шепчет на ухо нежные слова...
- Ты моя! Теперь ты принадлежишь мне, только мне... Мы всегда будем вместе... Слышишь? Никто нас не разлучит. А ты боялась. Зачем, чего? Всё было так прекрасно...
Дверь в комнату распахивается и слетает с петель. В проёме стоит человек, лица не различить из-за света, бьющего ему в спину. Седые усы и борода мечутся из стороны в сторону. Некромаг насмешливо улыбается и легко поднимается на встречу вошедшему.
- Вы опоздали, уже слишком поздно. Она моя!
- Глеб Бейбарсов, ты арестован и должен пойти со мной. Не пытайся сбежать, тебе этого не удастся.
- Арестован? – брови иронично взмывают вверх. Он знает, что против него нет никаких улик. – На каком основании?
- За убийство Татьяны Гроттер.

Две недели спустя сфинкс лениво доедал котлету, безмятежно прислушиваясь к звукам из кабинета. Ему было всё равно, о чём говорят глупые люди. За окном безразлично лил дождь. Небо было всё затянуто такими чёрными тучами, что казалось, будто сейчас ночь, а не середина дня. Тьма опускалась на Тибидохс.
- Академик, суд против Бейбарсова завершился? – Медузия осторожно присела на краешек кресла. Выглядела она погано, в волосах появилась седина, хотя казалось, откуда бы ей было взяться? Под глазами мешки, щёки впали. Она уже давно так выглядела. Две недели.
- Да. Всё так, как я и думал. Он один повинен во всех наших бедах.
- Я понимаю, зачем он сделал это с остальными, но почему он убил Таню?
- Это вышло случайно. Она отказала ему и стала сопротивляться, его это взбесило... Тьма не терпит непокорных.
Меди печально смотрела в одну точку. Ей не хотелось плакать, лучше забыться, отстраниться от всего, лучше умереть...
Сарданапал стоял у окна и молча смотрел на дождь. Он перебирал в уме всё, что случилось за последний месяц и не мог понять, как же он это допустил? Две недели назад, в день, когда Бейбарсов убил Гроттер, пришло письмо. Именно поэтому директор стал искать Таню, если бы оно только пришло хоть немного раньше... В нём сообщалось, что несколько часов назад Елизавета Зализина убила Ивана Валялкина, а потом сама выбросилась из окна. Она оставила предсмертную записку, очень короткую: «Я ненавижу Таню Гроттер!!! Ты убила нас обоих! Ты во всём виновата! Чтоб ты в Тартаре горела!» Она не знала, насколько близка оказалась к истине.
Внука Ягге из тюрьмы освободить не удалось, ведь некромаг не заставлял его убивать Гурия, только усилил гнев. Родственники Пуппера добились, чтобы наказание осталось в силе. Неделю назад из Дубодама сообщили, что Ягун больше ни на что не реагирует. Он не ел, не пил, не откликался... Через два дня его сердце остановилось. Катя Лоткова после этого известия заперлась у себя в комнате и сутки оттуда не выходила, но следующим утром два первокурсника видели, как она с небольшой сумкой вылетела на пылесосе в сторону Дубодама. Точно известно, что туда она не добралась. Её тело до сих пор не нашли.
Гробыня Склепова до сих пор пребывает в маглечебнице в коме. Нет никаких шансов, что она когда-нибудь сумеет прийти в себя. Гуня Гломов неотрывно сидит возле неё. Недавно он забаррикадировал вход в палату, но его вынесли оттуда при помощи усыпляющего заклинания. После этого он начал болеть. Внешних признаков болезни нет, но температура его тела опустилась до 34 градусов. Его перенесли в одну палату с Гробыней. Не помогло. Температура продолжает падать.
- На сколько его осудили? – Сарданапал вздрогнул от холодного голоса Медузии.
- Пожизненно. Но, так как он – некромаг, а в тюрьме он не сможет никому передать свой дар, то фактически – на вечность.
Доцент Горгонова поджала губы. Наказание было страшное, но ей не было жалко Бейбарсова.
- Он что-нибудь говорил? Объяснил, раскаялся? Хоть что-нибудь?
- Нет. Он безумен. Он всё время повторяет два слова: Она моя!
Академик медленно сжал кулаки. Его руки дрожали.
- Почему он сошёл с ума?
- Старуха наложила на него проклятие, Таня... должна была ответить ему взаимностью, иначе... Даже мне страшно предположить, что бы сотворила с ним Тьма. Когда он... убил Таню, его сознание отказалось принять факт её смерти. Это бы означало для него хуже, чем смерть. Он бы мечтал о смерти!
- Как это отразится на остальных некромагах?
- Они трое – одно целое, так что их ждёт та же участь. Рано или поздно. Жанна уже близка к этому, я за ними пристально наблюдаю. Лена пока держится, ей всеми силами помогает Шурасик. Но это – только вопрос времени.
- Сарданапал, - он вздрогнул: как редко она его так называла! – как один человек... один некромаг мог разрушить столько судеб?
- Не знаю, Меди, я не знаю. В одном он был прав. Уже слишком поздно...
За окном безразлично лил дождь. Небо было всё затянуто такими чёрными тучами, что казалось, будто сейчас ночь, а не середина дня. Тьма опускалась на Тибидохс.

Strelok, я ее тоже не особо люблю.Просто беру ее персонажей как таковых.А что, фик не нрава?(ну а если не нрава, то буду выкладывать следующий!Ток по просьбе)))

Strelok, понимаю))

Lesk@, милочка, конкретней!

Lesk@, все, не буду больше ничего выкладывать, вы бяки!